Ксюха: лучше умереть, чем так жить

Ксюха Лучше умереть, чем так жить. Ксюха плюхнулась на кровать и зарыдала. Всё разваливалось. Послезавтра у Сашки день рождения, а она не то, что поздравить — даже лайкнуть его пост не сможет. Бабка была непреклонна. Если раньше прокатывало навешать ей лапши на уши и забрать назад смартфон — мол, мне уроки делать надо, теперь — фигушки. Каникулы, тебе телефон не нужен, дома сиди, книжки читай. А всего-то вышла погулять с подружками на пару часов. Ладно, не только с подружками. Сашка там тоже был. И пара часов затянулись до темноты, когда их и зацепил патруль. А поскольку маленькие четырнадцатилетние девочки в это время должны уже чистить зубки и ложиться спать, менты проводили до дверей. И бабке конкретно сорвало крышу. Она орала, что не намерена искать Ксюху по подворотням и притонам. Что не желает видеть на пороге никого из её приятелей. Что если ей что-то не нравится, то Ксюха может валить обратно к мамке в хату, где сама будет думать, чего пожрать и откуда взять денег на новые кроссы. Ксюха молча изучала трещины в старом линолеуме. Две почти параллельные шли от дверей в сторону кухни и против всех законов геометрии пересекались на углу коридора, образовывая дыру, напоминавшую собачью морду. Отчего-то Ксюхе показалось, что за ней кто-то наблюдает. Её передёрнуло. — Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? Марш к себе! И чтобы я не видела тебя! Бабка выхватила у Ксюхи из рук телефон, втолкнула в комнату и захлопнула за ней дверь. Через пару минут на кухне загремела посуда, и бабка принялась обсуждать грехи непутёвой внучки со всеми многочисленными родственниками, поочерёдно вызванивая их и причитая в трубку. — Курит, Маш! Давно уже, я удивляться перестала! И воняет от нее не табаком даже, мерзостью какой-то. Путается со швалью всякой, прости господи! Наказание мне за грехи мои тяжкие, похлеще мамочки! — Не, Мария Ивановна, о чем вы? Какая школа? Им вообще все равно, что с ней — галочки поставили и разбежались. Приходила тут одна, соцпедагог вроде. Одета-накрашена сама, как проститутка! Тьфу, смотреть противно! — Люд, ну ты подумай! Я для этой дуры стараюсь, из сил бьюсь из последних, а она чего? Хамит только и огрызается... Под взвизгивания бабки, плеск воды и звякание тарелок Ксюха начала подрёмывать, потому как час был поздний, а от бабкиных нотаций она смертельно устала. Очнулась Ксюха уже заполночь. В квартире было темно. Из бабкиной комнаты доносился мерный храп. Девочка повернула голову и заметила на столе неясный силуэт: как будто там сидел кто-то ростом с маленького ребёнка и наблюдал за ней из темноты. Ксюха вздрогнула и включила свет. Лампа вспыхнула неожиданно ярко, резанув по глазам. Через несколько секунд Ксюха смогла разглядеть странного вида существо: это была дама, внешностью и манерами напоминавшая математичку из школы, но не выше её годовалого племянника Павлика. Дама свесила со столешницы ножку в изящном сапожке-ботфорте тёмно-бордового цвета, покачивала ей и нахально разглядывала девочку. Ксюхе это не понравилось. — Вы кто? Что вы здесь делаете? — то ли внешний вид дамы, одетой в строгий офисный костюм тёмно-синего цвета, то ли её уверенная поза подсказали девочке, что тут нужно "на вы". Дама поджала губы, закатила глаза, тяжело вздохнула и переместилась на кровать перед Ксюхой. Именно переместилась — мгновенно оказавшись в противоположном углу комнаты. Ксюха обнаружила, что раскрыла от удивления рот и поспешила его закрыть обратно. — Я — Эстер. Твоя крёстная. Приятно познакомиться, Ксения. — В-в смысле крёстная? А как же баба Валя? — Какая? Ах, эта... Надеюсь, ты не будешь мне тут задвигать, что веришь в эту белиберду? Ты даже креста не носишь! Ксюха непроизвольно дёрнула рукой к вороту рубахи, за которым пару лет назад ещё болтался старый серебряный крестик. Пока она не решила от него избавиться. А Эстер продолжала. — Крёстная — не в смысле "креститься". А в смысле "пере-крёстная". Просто так проще говорить. Я тут ненадолго, поэтому давай я тебе быстренько обрисую картинку, а ты не перебивай. Спросишь что непонятно, а дальше я по своим делам, ок? — Ок, — Ксюха смотрела на Эстер широко раскрытыми глазами и не могла отделаться от мысли, что хочет такие сапожки. — Значит так. Пере-крёстные есть не у всех, а только у тех, кто имеет судьбу с перекрёстками. Так бывает, когда наверху не решили окончательно, какая жизнь человеку уготована, а дедлайн уже прошёл и рождение состоялось. Тогда к нему приставляют пере-крёстных, чтобы за ним присматривали и помогали, если чего. Понятно? Ксюха кивнула. Ей не было понятно, но перечить даме в тёмном не хотелось. Эстер презрительно сощурилась, но ничего не сказала. Потом заговорила снова. — До перекрёстка жизнь у человека одна, а после — другая, в зависимости от вариантов. Не обязательно, хорошая или плохая, просто другая. Но это у многих людей так. Фишка таких, как ты, Ксения, — в том, что ты можешь перепроходить перекрёстки. Это вроде комплимента от заведения, в котором не удосужились скроить тебе полноценную судьбу. — А разве жизнь заранее определяется? Я думала... — Знаю я, что вы там думаете. Свобода воли и все такое... Ну вот скажи, бывает, чтобы девчонка какая-нибудь с самого начала знала, что парень мутный, а всё равно с ним связалась? Или когда ты хочешь курить бросить, а не можешь. И где тут свободный выбор, а? — Жиза... — выдохнула Ксюха. — Так вот. Мы обычно людям не показываемся и в судьбы не лезем. Просто наблюдаем со стороны, подталкиваем туда, где шансов больше. Но иногда получается как с тобой. Головоломка не складывается. С этого перекрёстка нет выхода. Ты застряла, девочка. — Выход есть всегда, — мрачно усмехнулась Ксюха. — Знаю, про что ты тут думала. Гадости всякие много кому в голову лезут в четырнадцать. Только бабка телефон у тебя забрала и поэтому ничего не выйдет. — Что? Причём тут телефон? — Тебе должен был сегодня присниться кошмар. Ты проснулась бы среди ночи, полезла в смартфон, наткнулась бы на пост в одной из твоих "весёленьких" групп, на которые ты подписана. Прочитала бы его и вышла в окно. Не бог весть какая тут высота, но тебе бы хватило. Ксюху пробрало холодом. Она встала и закрыла окно. Задернула штору и обернулась к Эстер: — И что теперь? Почему бы мне просто не жить дальше? Ну или не сделать то же самое сейчас без всяких постов в сети? — Потому что даже такого будущего у тебя нет. В том-то и засада. Все другие перекрёстки вели тебя к смерти. Ты должна была не рождаться или умереть в младенчестве. Или от несчастного случая позже. Или от той пневмонии в девять лет. Или вчера, когда мотоциклист пролетел красный. — Меня Сашка оттолкнул. — Это была последняя вероятность: вчера или сегодня ночью. Теперь ты даже умереть не можешь — вероятность упущена. Попробуй сейчас представить своё будущее. Что-что, а мечтать Ксюха любила. Про то, как она красиво сваливает из бабкиной халупы с большим красным чемоданом на такси в аэропорт, в новую светлую жизнь. А перед этим открывает с ноги дверь в кабинет директора школы и танцует у нее на столе. И подруженцию свою заклятую, Юляшечку-няшечку за волосы об стенку припечатывает. А еще про свадьбу: платье там, фата, лимузин. Жених, понятное дело, Сашка. Только он Александр Валерьевич, серьёзный бизнесмен, у него две точки в ТЦ рядом с метро. Но сейчас отчего-то не получалось. Вместо картинок, обычно так ярко проплывавших перед внутренним взором, Ксюха видела серый шум, как на экране сломанного телевизора. Она растерянно подняла глаза на Эстер. — Что, это правда что ли всё? И куда я теперь? — Я могу переместить тебя в прошлое, например, на четыре часа назад. Заставь бабку отдать тебе смартфон. Ты же можешь. Эстер сделала странное движение рукой, как если бы протирала оконное стекло ладонью против часовой стрелки, в конце движения будто бы захватив и притянув к себе девочку. Ксюха ощутила, как её дёрнуло вперёд. Она обнаружила себя смотрящей сверху на недавнюю сцену в прихожей. Звучал голос бабки: "Я не намерена искать тебя по всем подворотням и притонам! Хочешь так жить — вали к матери!" Ксюха видела себя, сгорбленно стоящую внизу, у дверей, и вперившуюся взглядом в пол. В голове прозвучал голос Эстер: "Сейчас! Держи крепче! Не отдавай его ей!" Там, внизу, Ксюха вздрогнула и подняла глаза на бабку. Здесь, наверху, Ксюха заподозрила неладное. Пальцы девочки разжались, бабка забрала телефон, захлопнула за ней дверь и прошаркала на кухню. Всё заволокло серым, Ксюха оказалась в своей комнате. Часы показывали без двух минут четыре утра. — Собачья вахта! — выругалась Эстер. — В чём дело? — уставилась она на Ксюху. — Мне непонятно. — Что именно? — Ноздри дамы раздувались, казалось, она сдерживается, чтобы не продолжить фразу грязным ругательством. — Ведь если я сейчас помогу себе оставить у себя телефон, я же умру! — Ну да. Ты же этого и хотела. Группы эти всякие, "жизнь дерьмо" и тому подобное. Бабка тебя достала, матери ты не нужна, подруги твари, парень твой наркоман обдолбанный. — Да, но это же не повод... — Ксюха закусила губу. Столько раз она представляла, как красиво сводит счёты с жизнью, как рыдают все те, кому было на неё похер, как бесится бабка, которая уже ничего ей не сделает. Отчего-то сейчас перспектива умереть по указке не привлекала. — А есть другой вариант? — Какой? Говорю тебе, ты в тупике. У тебя сейчас был один вариант, ты его упустила. Или ты думаешь, так просто народ вспять по времени таскать? Мы за каждую минуту отчитываемся потом! — А если я умру, куда я попаду? — Ты — никуда. Дело твоё в архив пойдёт, а бессмертной душой уже другие конторы занимаются. А я попаду в отпуск, — зыркнула глазами Эстер. — Ну простите, мне тут видите ли, жить приспичило, — хмыкнула Ксюха. — Да пойми ты, под тебя ни одного перекрёстка больше не прописано. Нет у тебя будущего, не-ту! — Вы сейчас прям как моя бабка заговорили, один в один! И знаете что? Идите-ка вы нахер! Эстер подняла бровь. — Ты это мне, деточка? — Вам-вам. Мне очень жаль обламывать вам отпуск, но я тут вообще-то жить собираюсь. — Ты что, совсем тупая? Я же тебе объясняю... — Слышала уже. И решать буду сама. Кирпич на голову никто не отменял, но я планирую пережить как минимум эту старую дуру из соседней комнаты. А как максимум — получить то, что хочу от этой жизни. — Да ты даже сама не знаешь, чего хочешь! — Эстер взвизгивала совершенно по-старушачьи, и вправду от бабки не отличишь. — Разберусь. Тем более время понадобится. А оно у меня есть, если уж я сегодняшнюю ночь пережить не должна была. Вали, тётя. Не надо мне твоих советов. Сдохнуть я всегда успею. В коридоре зашаркали тапки, в приоткрытую дверь просунулась бабкина голова: — Ты чего это не спишь? Завтра опять до полудня дрыхнуть будешь! — Ба, закрой дверь! Достала! Та пошлёпала дальше, до туалета. Ксюха плотнее закрыла дверь. Эстер нигде не было видно. Небо за окном приобретало нежный сине-голубой оттенок. Птицы орали как сумасшедшие. Заснуть под такой гвалт будет непросто. Ксюха выглянула в окно. Внизу, на клумбе разлеглись два кота: полосатый и рыжий. Они провожали взглядами проезжающую мимо поливальную машину. Город ещё спал, в квартире тоже было тихо: бабка отправилась к себе досыпать, но храпеть ещё не начала. Ксюху не покидала мысль о том, что на той самой клумбе могла сейчас лежать она сама. И что это было бы даже не её собственным выбором, а просто глупым стечением обстоятельств. "Нет будущего!" — хмыкнула она про себя. — "Это мы еще посмотрим!" #Следуй_за_Штормом